Самые острые споры вокруг права на аборт длительное время велись только с позиций того, не является ли преступлением уничтожение даже человеческого зародыша.

Спорят политики, религиозные деятели. В России существовал период, когда аборты запрещались, но, наверное, это принесло больше вреда здоровью многих женщин, чем повысило рождаемость.

Сегодня данная проблема рассматривается совершенно с другой стороны. В Государственной Думе РФ серьезно обсуждается вопрос о правах отца неродившегося ребенка. Представляется, что принцип равноправия супругов уже давно предопределил данную проблему.

В праве Совета Европы проблематика, связанная с правом на аборт, как правило, рассматривалась в практике Европейской комиссии. Наиболее развернутую позицию можно проследить при рассмотрении жалобы Брюггеман и Шойтен против Федеративной Республики Германии. Комиссия признала приемлемость жалобы двух заявительниц, оспаривавших решение Федерального Конституционного Суда, признавшего новое законодательство об абортах неконституционным, и внесение впоследствии поправок в закон. Она исходила из того, что беременность и ее прерывание являются частной, а при определенных обстоятельствах и семейной жизнью. Поскольку сексуальная жизнь есть разновидность частной жизни, правовое регулирование абортов представляет собой вмешательство в частную жизнь, которое считается как оправданным, так и неоправданным с точки зрения положений п. 2 ст. 8. В докладе по существу дела Комиссия пришла к выводу, что новое законодательство, принятое на основании решения Конституционного Суда, не входит в противоречие с положениями ст.

8, и в определенной степени скорректировала свою позицию, указав, что не всякое регулирование прекращения нежелательной беременности является вмешательством в право на уважение частной жизни и что п. 1 ст. 8 не может интерпретироваться только в том смысле, что беременность и ее прекращение в принципе рассматривается как вопрос исключительно частной жизни матери.

В ряде жалоб акцентировалось внимание на соблюдении прав отца нерожденного ребенка в случае прерывания беременности. В деле Х. против Соединенного Королевства заявитель полагал, что осуществление аборта без его согласия явилось вмешательством в реализацию права на уважение его семейной жизни. Признав факт вмешательства, Комиссия сочла его оправданным с точки зрения защиты прав других лиц, поскольку аборт проводился по медицинским показаниям для защиты психического и физического здоровья матери и по ее просьбе. Она отклонила широкую трактовку права отца на уважение семейной жизни, предполагающую его право на предварительное согласование вопросов, связанных с прерыванием беременности. Впоследствии данная позиция была подтверждена и в отношении лиц, состоящих в фактических семейных отношениях. Комиссия отметила, что в случае намерения женщины сделать аборт любая трактовка прав потенциального отца в свете ст. 8 и 9 Конвенции должна в первую очередь учитывать интересы женщины, поскольку именно женщину затрагивает беременность, ее продолжение или прерывание.

Европейский суд затрагивал данную проблематику лишь опосредованно в связи с разрешением иных вопросов. При рассмотрении дела "Открытая дверь" и "Дублинская повитуха" против Ирландии, в котором судебный запрет на проведение консультаций и распространение информации об услугах по производству абортов в Соединенном Королевстве был признан посягательством на свободу получать и распространять информацию, судьи отметили, что заявители не требовали признания их права на аборт как таковой и соответственно в задачу Суда не входило изучение вопроса о том, гарантирует ли Конвенция право на аборт (п. 66). Вместе с тем судьи признали, что запрет абортов преследует законную цель - защиту нравственности, одним из аспектов которой в Ирландии является охрана права нерожденного ребенка на жизнь (п. 63).